РЕЧЬ НА ТОРЖЕСТВЕННОМ СОБРАНИИ
к 100-ЛЕТИЮ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ А. В. ЧАЯНОВА
(Из архива семьи Криль - Гуляевых)
Вся жизнь моего отца Бориса Александровича Криль связана с Тимиряакадемией. Сначала он студент Петровской академии', потом ассистент Василия Прохоровича Горячкина, наконец, доктор наук, профессор Тимирязевской академии. Похоронен папа в Тимирязевском лесу на ма пареньком кладбище, где находятся могилы Алексея Федоровича Фортунатова, Николая Николаевича Худякова, Сергея Ивановича Жегалова и других сотрудников Академии, Корпуса Тимирязевской академии были построены таким образом, что в каждом из них кроме учебных помещений были квартиры профессоров и преподавателей.
Мы жили в той части корпуса химического факультета Академии («Химичке»), которая была выделена под квартиры для профессорско-преподавательского состава. Там началась моя жизнь, и там я прожила до 1953 года. Над нами были квартиры Ивана Алексеевича Каблукова и Валерия Ивановича Талиева, в другом крыле - Николая Яковлевича Демьянова. В корпу- 9, около главного здания Академии, одно время жил Василий Прохорович Горячкин, в левой стороне дома жил Александр Васильевич Леонтович, іс противоположной стороны была расположена квартира Николая Нико- заевича Худякова, как раз рядом с его просторной лабораторией. В здании инженерного факультета, где когда-то располагалось общежитие Петровской академии и где жил мой папа, когда был студентом, имел квартиру Алексей Федорович Фортунатов. По другую сторону напротив этого корпуса были квартиры Николая Михайловича Кулагина и Еллия Анатольевича Богданова. Дальше по лиственничной аллее на метеорологической станции жил профессор Михельсон Владимир Александрович, а по другую сторону в деревенском доме проживал Алексей Григорьевич Дояренко. За ним двухэтажное здание красного кирпича - селекционная станция. Там, на первом этаже, были лаборатории, а на втором, справа, - квартира Сергея Ивановича Жегалова, а слева - квартира Александра Васильевича Чаянова, Я говорю об этом потому, чтобы вы представили себе, в каком близком соседстве жили тимирязевцы. Они встречались не только на совещаниях, заседаниях,но и на праздниках и прогулках, навещали друг друга, дружили семьями. а мы, их дети, учились в одной школе. Все это была одна большая дружная семья. В голодные годы сажали вместе картошку, расчищали железнодорожные пути, ездили в провинцию за мукой, солью. Надо отметить, что при этом интеллектуальная жизнь никогда не угасала: собирались на литературные чтения, устраивали концерты, нередко своими силами, певцам часто аккомпанировал А. Г. Дояренко (он в свое время учился в Консерватория). Концерты обычно проходили в главной аудитории «химички». Интереснейшие вечера устраивались в лаборатории Николая Николаевича Худякова. Бывали дискуссии, читались эпиграммы, стихи (вирши А. Ф. Фортунатова у меня сохранились до сих пор), разыгрывались спектакли. Во всем этом живейшее участие принимал Александр Васильевич Чаянов. Эти прекрасные традиции продолжались и сохранялись в общении на Николиной Горе в дачном кооперативе, одним из организаторов которого был Чаянов.
A. В. Чаянов среди своих учителей выделяет Н. Н. Худякова, человека необычайно остроумного, интересного и живого. У него были больные ноги, и он передвигался в кресле на колесах, однако это не мешало ему собирать вокруг себя общество. Живой и острый ум Николая Николаевича всегда привлекал Александра Васильевича, и они часто общались. На вечерах у Н.Н. Худякова А. В. Чаянов читал свою Гофманиаду. Еще будучи студентом, Александр Васильевич с большим увлечением работал в лаборатории Николая Николаевича. Он проводил эксперименты с растениями, и однажды произошел такой досадный случай, когда в банке вместо необходимого для опыта реактива оказалась бертолетова соль и все растения в результате погибли. После этого Александр Васильевич долго не мог приступить к дальнейшей работе. Этот случай он вспоминает впоследствии в сборнике, посвященном памяти Н. Н. Худякова, где, кстати, была опубликована и кожаных переплетах статья Н. И. Вавилова. Эти статьи в свое время были изъяты из сборника, а теперь, кажется, снова восстановлены.
Александр Васильевич бывал у Худяковых после смерти Николая Николаевича, навещал его жену Анну Ипполитовну. Недавно я говорила с дочерью Николая Николаевича Ниной, и она вспоминала, что Александр Васильевич заходил к ним за два дня до ареста, был бодр, весел и полон планов на будущее. Она вспоминает, что у Александра Васильевича был вдумчивый взгляд темных глаз, он часто улыбался и всегда был аккуратно одет. О том, что Александр Васильевич был широко образованным человеком, теперь знают все. Моих родителей всегда поражало разнообразие интересов Александра Васильевича. Тут и архитектура Москвы, и история, и литература, и искусство. А как он читал лекции! На днях я говорила с Зоей Дмитриевной Прянишниковой, которая прослушала курс лекций А. В. Чаянова. Казалось бы, сухой предмет - экономика сельского хозяйства, а превращался он в интереснейшую дисциплину: так увлекательно читал Александр Васильевич, и так легко текла его речь.
Летом мой папа, Борис Александрович Криль, был приглашен для чтения лекций в учебное хозяйство, которое, как потом выяснилось, находилось в бывшем имении Трубецких и было расположено н великолепном парке на высоком берегу небольшой речки, впадающей в Оку, В поездку дала с собой меня и дочь Василия Прохоровича Горячкина, В учебное хозяйство заехал и Александр Васильевич, зашел к нам и рассказал, что недалеко, где-то в 3 - 4 километрах от этого места, на Оке экспедицией археологов ведутся раскопки курганов, по-видимому, вятичей. Александр Васильевич знал папин интерес к археологии, и мы все отправились туда. Пожню разрытые курганы и как участники экспедиции осторожно снимали слой за слоем песчаный грунт. Потом нарисовались два скелета, нам дали по мягкой кисточке и мы стали аккуратно сметать песок. Александр Васильевич не расставался с фотоаппаратом, все время снимал, а мой папа зарисовывал. Я не знаю, где теперь находятся эти снимки. Потом Александр Васильевич подарил мне косточку (палец) от скелета и сказал: «Подумай Элечка, ведь он пролежал в земле не менее пяти столетий". Этот палец потом еще долго хранился у папы в письменном столе.
В квартире Чаяновых на селекционной станции, о которой я уже упоми- вала ранее, я была раза два. Помню большую среднюю комнату, по стенам шкафы, и двух маленьких мальчиков, шумно игравших в прятки. У Александра Васильевича была замечательная библи там уникальные книги по искусству, Мой папа всегда увлекался искусством и иногда брал у Александра Васильевича книги, которые с удовольствием прочитывал, а затем делился своими впечатлениями с хозяином этой прекрасной библиотеки. Я помню, что эти книги были большого формата, нигде в кожаных переплетах и на мелованной бумаге, в общем, необыкновенной красоты. Об этой библиотеке мы недавно вспоминали с Еленой Васильевной Горячкиной. Она не раз брала книги у Александра Васильевича и всегда восторгалась ими. Заходила она к Чаяновым иногда с сестрой Татьяной. Таня была хорошенькая, выделялась своей женственностью и очень нравилась Александру Васильевичу. «А, мадонна Боттичелли!» - встречали Александр Васильевич, чем ужасно смущал девушку. Печальная судьба постигла эту библиотеку. Когда квартиру опечатали, вскоре наверху прорвало водопроводные трубы, все затопило, и библиотека погибла.
Александр Васильевич Чаянов был одним из организаторов дачного кооператива на Николиной Горе, расположенном недалеко от Звенигорода в красивейшем месте на высоком берегу Москвы-реки, где когда-то была пустынь и церковь Николы на Песках.
к 100-ЛЕТИЮ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ А. В. ЧАЯНОВА
(Из архива семьи Криль - Гуляевых)
Вся жизнь моего отца Бориса Александровича Криль связана с Тимиряакадемией. Сначала он студент Петровской академии', потом ассистент Василия Прохоровича Горячкина, наконец, доктор наук, профессор Тимирязевской академии. Похоронен папа в Тимирязевском лесу на ма пареньком кладбище, где находятся могилы Алексея Федоровича Фортунатова, Николая Николаевича Худякова, Сергея Ивановича Жегалова и других сотрудников Академии, Корпуса Тимирязевской академии были построены таким образом, что в каждом из них кроме учебных помещений были квартиры профессоров и преподавателей.
Мы жили в той части корпуса химического факультета Академии («Химичке»), которая была выделена под квартиры для профессорско-преподавательского состава. Там началась моя жизнь, и там я прожила до 1953 года. Над нами были квартиры Ивана Алексеевича Каблукова и Валерия Ивановича Талиева, в другом крыле - Николая Яковлевича Демьянова. В корпу- 9, около главного здания Академии, одно время жил Василий Прохорович Горячкин, в левой стороне дома жил Александр Васильевич Леонтович, іс противоположной стороны была расположена квартира Николая Нико- заевича Худякова, как раз рядом с его просторной лабораторией. В здании инженерного факультета, где когда-то располагалось общежитие Петровской академии и где жил мой папа, когда был студентом, имел квартиру Алексей Федорович Фортунатов. По другую сторону напротив этого корпуса были квартиры Николая Михайловича Кулагина и Еллия Анатольевича Богданова. Дальше по лиственничной аллее на метеорологической станции жил профессор Михельсон Владимир Александрович, а по другую сторону в деревенском доме проживал Алексей Григорьевич Дояренко. За ним двухэтажное здание красного кирпича - селекционная станция. Там, на первом этаже, были лаборатории, а на втором, справа, - квартира Сергея Ивановича Жегалова, а слева - квартира Александра Васильевича Чаянова, Я говорю об этом потому, чтобы вы представили себе, в каком близком соседстве жили тимирязевцы. Они встречались не только на совещаниях, заседаниях,но и на праздниках и прогулках, навещали друг друга, дружили семьями. а мы, их дети, учились в одной школе. Все это была одна большая дружная семья. В голодные годы сажали вместе картошку, расчищали железнодорожные пути, ездили в провинцию за мукой, солью. Надо отметить, что при этом интеллектуальная жизнь никогда не угасала: собирались на литературные чтения, устраивали концерты, нередко своими силами, певцам часто аккомпанировал А. Г. Дояренко (он в свое время учился в Консерватория). Концерты обычно проходили в главной аудитории «химички». Интереснейшие вечера устраивались в лаборатории Николая Николаевича Худякова. Бывали дискуссии, читались эпиграммы, стихи (вирши А. Ф. Фортунатова у меня сохранились до сих пор), разыгрывались спектакли. Во всем этом живейшее участие принимал Александр Васильевич Чаянов. Эти прекрасные традиции продолжались и сохранялись в общении на Николиной Горе в дачном кооперативе, одним из организаторов которого был Чаянов.
A. В. Чаянов среди своих учителей выделяет Н. Н. Худякова, человека необычайно остроумного, интересного и живого. У него были больные ноги, и он передвигался в кресле на колесах, однако это не мешало ему собирать вокруг себя общество. Живой и острый ум Николая Николаевича всегда привлекал Александра Васильевича, и они часто общались. На вечерах у Н.Н. Худякова А. В. Чаянов читал свою Гофманиаду. Еще будучи студентом, Александр Васильевич с большим увлечением работал в лаборатории Николая Николаевича. Он проводил эксперименты с растениями, и однажды произошел такой досадный случай, когда в банке вместо необходимого для опыта реактива оказалась бертолетова соль и все растения в результате погибли. После этого Александр Васильевич долго не мог приступить к дальнейшей работе. Этот случай он вспоминает впоследствии в сборнике, посвященном памяти Н. Н. Худякова, где, кстати, была опубликована и кожаных переплетах статья Н. И. Вавилова. Эти статьи в свое время были изъяты из сборника, а теперь, кажется, снова восстановлены.
Александр Васильевич бывал у Худяковых после смерти Николая Николаевича, навещал его жену Анну Ипполитовну. Недавно я говорила с дочерью Николая Николаевича Ниной, и она вспоминала, что Александр Васильевич заходил к ним за два дня до ареста, был бодр, весел и полон планов на будущее. Она вспоминает, что у Александра Васильевича был вдумчивый взгляд темных глаз, он часто улыбался и всегда был аккуратно одет. О том, что Александр Васильевич был широко образованным человеком, теперь знают все. Моих родителей всегда поражало разнообразие интересов Александра Васильевича. Тут и архитектура Москвы, и история, и литература, и искусство. А как он читал лекции! На днях я говорила с Зоей Дмитриевной Прянишниковой, которая прослушала курс лекций А. В. Чаянова. Казалось бы, сухой предмет - экономика сельского хозяйства, а превращался он в интереснейшую дисциплину: так увлекательно читал Александр Васильевич, и так легко текла его речь.
Летом мой папа, Борис Александрович Криль, был приглашен для чтения лекций в учебное хозяйство, которое, как потом выяснилось, находилось в бывшем имении Трубецких и было расположено н великолепном парке на высоком берегу небольшой речки, впадающей в Оку, В поездку дала с собой меня и дочь Василия Прохоровича Горячкина, В учебное хозяйство заехал и Александр Васильевич, зашел к нам и рассказал, что недалеко, где-то в 3 - 4 километрах от этого места, на Оке экспедицией археологов ведутся раскопки курганов, по-видимому, вятичей. Александр Васильевич знал папин интерес к археологии, и мы все отправились туда. Пожню разрытые курганы и как участники экспедиции осторожно снимали слой за слоем песчаный грунт. Потом нарисовались два скелета, нам дали по мягкой кисточке и мы стали аккуратно сметать песок. Александр Васильевич не расставался с фотоаппаратом, все время снимал, а мой папа зарисовывал. Я не знаю, где теперь находятся эти снимки. Потом Александр Васильевич подарил мне косточку (палец) от скелета и сказал: «Подумай Элечка, ведь он пролежал в земле не менее пяти столетий". Этот палец потом еще долго хранился у папы в письменном столе.
В квартире Чаяновых на селекционной станции, о которой я уже упоми- вала ранее, я была раза два. Помню большую среднюю комнату, по стенам шкафы, и двух маленьких мальчиков, шумно игравших в прятки. У Александра Васильевича была замечательная библи там уникальные книги по искусству, Мой папа всегда увлекался искусством и иногда брал у Александра Васильевича книги, которые с удовольствием прочитывал, а затем делился своими впечатлениями с хозяином этой прекрасной библиотеки. Я помню, что эти книги были большого формата, нигде в кожаных переплетах и на мелованной бумаге, в общем, необыкновенной красоты. Об этой библиотеке мы недавно вспоминали с Еленой Васильевной Горячкиной. Она не раз брала книги у Александра Васильевича и всегда восторгалась ими. Заходила она к Чаяновым иногда с сестрой Татьяной. Таня была хорошенькая, выделялась своей женственностью и очень нравилась Александру Васильевичу. «А, мадонна Боттичелли!» - встречали Александр Васильевич, чем ужасно смущал девушку. Печальная судьба постигла эту библиотеку. Когда квартиру опечатали, вскоре наверху прорвало водопроводные трубы, все затопило, и библиотека погибла.
Александр Васильевич Чаянов был одним из организаторов дачного кооператива на Николиной Горе, расположенном недалеко от Звенигорода в красивейшем месте на высоком берегу Москвы-реки, где когда-то была пустынь и церковь Николы на Песках.